Никто кроме нас - Страница 43

Сунувшийся было из жирно чадящего танка экипаж, быстро расстреляли пулеметчики, а Андрей, зарядив свое грозное оружие последним оставшимся патроном, принялся выискивать новую цель.

Земля перед бруствером вздыбилась фонтанчиками звучно шлепающих в пыль пуль. Сообразив, что пристрелка идет именно по его грешную душу, Карасев поспешил нырнуть вниз и скрючился в три погибели, на дне неглубокой ячейки слыша резкий посвист следующей очереди уже над головой.

В этот момент земля дрогнула от близкого разрыва и словно огромная метла небрежно смахнула земляную насыпь, обрушив львиную долю земли и камней на скрюченную спину Андрея. Когда, отплевываясь и протирая запорошенные глаза, он поднялся на ноги, то обнаружил, что принявший на себя всю разрушительную энергию разорвавшегося фугаса бруствер стрелковой ячейки просто отсутствует как таковой. Прямо перед его позицией красовалась свежая, еще дымящаяся воронка, на противоположном краю которой валялся искореженный кусок металла, в котором весьма сложно было опознать остатки ПТРа. К счастью штатный ППШ все это время стоял у ног, и теперь откопанный и почищенный он вполне был пригоден к применению.

В бессильной ярости сжав кулаки, Андрей видел, как ревущая, громыхающая и коптящая стальная туша очередного "панцера" наползла на ячейку пулеметчиков, деловито поелозила, размазывая по гусеницам грязную, кровавую кашу, и неумолимо покатила дальше. До скрежета стиснув зубы, он ухватил из ниши бутылку с КС и уже не пригибаясь, метнулся влево по траншее. Фонтанчики пыли выросли рядом с головой, заставив вновь нырнуть на дно окопа. Прямо на него, щедро поливая пространство перед собой пулеметными очередями, надвигался БТР. Когда лязгающая гусеницами, хлопающая распахнутыми дверями десантного отделения, воняющая бензиновым выхлопом, коробка проползла практически над головой, обрушив стенки траншеи, Карасев поднялся на колени и широко размахнувшись, метнул зажигательную смесь в открытое нутро бронетранспортера. Злорадно оскалился в ответ на истошные вопли боли и ужаса доносящиеся из охваченной пламенем медленно едущей машины, и отвернувшись, вскинув к плечу автомат принялся отстреливать перебегающие и припадающие к земле, грязно - зеленые фигуры фашистов. Тяжелый "папаша" зло задергался в руках, плюя короткими, скупыми очередями в наступающих врагов. Вот один из них в чужом, серо-зеленом мундире с закатанными рукавами не успел закончить перебежку, словно наткнулся на невидимую стену, остановился, выронил карабин и завалился лицом вниз. Другой, поймав свинцовый "гостинец", крутанулся волчком и ничком рухнул на негостеприимную донскую землю. В пылу боя Андрею казалось, что каждый поверженный гитлеровец повержен именно им. Он что-то злобно - азартно кричал, радуясь каждому сваленному врагу как маленькой победе, и не слышал сам себя из-за грохота выстрелов и гранатных разрывов. Остатки батальона, пропустив через себя немецкие танки, поднялись и встретили бегущие за ними цепи пехотинцев плотным, дружным огнем.

Вскоре оставшаяся без прикрытия брони немецкая пехота залегла, огрызаясь винтовочной и пулеметной пальбой, а потом и вовсе откатилась назад. Над полем боя на некоторое время воцарилось затишье, нарушаемое лишь хлопками артиллерийской перестрелки в тылу, где пара прорвавшихся "троек" выскочила на позиции зенитной батареи.

Впрочем, противник быстро опомнился, и плотный минометный обстрел обрушился на многострадальную высотку. На позициях батальона снова выросло множество огненных фонтанов. Тяжелый гул десятков мощных ударов сотрясал земную твердь. С громким шорохом осыпались подброшенные взрывами к некогда бездонно - синему, а теперь закопченному дымом горящей техники, прикрывшемуся серой завесой пыли небу комья земли, и окровавленные куски того, что еще буквально несколько минут назад живыми людьми. Резкий свист разлетающихся в разные стороны осколков уже привычно резал слух, терзая страхом, казалось бы, уже порядком зачерствевшую, душу.

Спрятавшийся на дно траншеи, Карасев, чтобы хоть чем-то отвлечь себя от ежеминутного ожидания смерти, вынул из автомата диск, воткнул запасной, а с опустевшего, снял крышку, и подрагивающими от избытка адреналина и нервного напряжения пальцами принялся набивать его патронами, доставая из вещмешка и разрывая зубами бумажные пачки. Занятый монотонной работой он уже давно потерял всякое ощущение реальности происходящего и не обращал внимания на близкие разрывы, лишь стараясь прикрыть от пыли и грязи механизм подачи.

Вдруг очень захотелось пить. Сплюнув скрипящий на зубах песок, Андрей отстегнул от ремня флягу, припал к горлышку пересохшими губами. Глоток, другой и теплая, совершенно не утолившая жажду вода, закончилась. Поболтал над ухом опустевшей посудиной, досадливо поморщился и отложил ее в сторону. Где-то над головой еще несколько раз сильно грохнуло, и на него разом обрушилась тишина. Время словно замедлило свой бег, и все дальнейшее виделось как в замедленном, немом кино. Бесшумно опадали, подброшенные взрывами, комья земли и беспомощно скреб гусеницами завалившийся в траншею подбитый бронетранспортер. На несколько мгновений Карасеву даже показалось, что он единственный кто выжил на перепаханной железом высотке, но постепенно как сквозь вату стали возвращаться звуки. Монотонно урчал работающий на холостых оборотах двигатель, бряцал металл оружия, где-то громко на одной протяжной воющей ноте стонал раненый.

Одиночество стало каким-то совсем невыносимым, хотелось даже завыть от внезапно охватившей тоски, но он лишь стиснул зубы и устало закрыл глаза.